Безотцовщина Джеймс Тиберий Кирк (Крис Пайн), сын геройски погибшего звездного капитана, гоняет под Beastie Boys на взятом без спроса чужом «корвете», шокирует девиц знанием слов «морфология» и «синтаксис» (прием старый как мир, но у него получается) и явно не планирует в жизни никаких свершений, помимо сексуальных и алкоголических. Даже оказавшись (по итогам неудачной потасовки в распивочной) курсантом звездной академии, он концентрируется в основном на сокурсницах-орионках (трансгалактический аналог блондинки) и на том, чтоб доводить до белого каления инструктора-вулканца Спока (Захари Куинто), остроухого мужчину, по природе своей лишенного эмоций, но при виде Кирка живописно звереющего. Весь этот веселый образ жизни приводит к тому, что когда училище поднимают по тревоге ввиду возможной войны с ромуланцами, Кирка единственного оставляют на Земле — по крайней мере пытаются.

Стартовавший за одиннадцать лет до «Звездных войн» и озаривший — сперва из телевизора, а потом и с большого экрана — детство нескольких поколений американцев (маленький Тарантино почерпнул свои первые любопытные представления о добре и зле как раз оттуда), «Звездный путь» сошел на нет уже на нашей памяти — в начале нулевых, когда в прокате утонула его самая дорогая и скучная серия. Родившимся позже оказался до лампочки старомодный пионерский задор и двухбуквенная мифология; те, кто на «Стар-треке» вырос, были вынуждены с грустью признать: в сотый раз слушать, как очередному капитану очередного «Энтерпрайза» докладывают, что энергия в переднем защитном щите упала с шестидесяти до сорока процентов, — никакой ностальгии не хватит. Привлеченный в качестве кризисного менеджера создатель «Лоста» Джей Джей Абрамс, бог телевизионных концептов и куда более сомнительный кинорежиссер (его единственный опыт в большом кино — третья «Миссия невыполнима» — ухитрял­ся быть вещью одновременно амбициозной и предельно конформистской, а по увлекательности был сопоставим с банкой пепси), возложенную на него задачу выполнил ровно так, как умный человек должен выполнять хорошо оплачиваемую работу: с прилежанием, фантазией, ремесленным блеском и тактичным философским отношением к общей бессмысленности поставленной заказчиками задачи. Красные кофты, белые панели управления, космолеты, похожие то на модернистскую бытовую технику, то на архитектурные концепты, звездочки, выложенные в черной пустоте, как горошек на тарелке в дорогом ресторане, — такой нарядной и бодрой фантастики не делали с 80-х. Абрамс, пару лет назад придумавший снять «Годзиллу» в технике «Ведьмы из Блэр», здесь проделывает похожий трюк: монументальное фантастическое приключение оформлено практически в стилистике «догмы» — с вечно бликующим объективом и небрежно скользящей вдоль титанических конструкций и космических тел репортерской камерой (Ларс фон Триер, хвати ему прозорливости запатентовать эту технику полтора десятилетия назад, теперь бы озолотился). Пригожие молодые артисты честно вживаются в не предназ­наченные для вживания образы (Кирк, впрочем, все норовит стать Ханом Соло, а у Спока нет-нет да блеснет иронически глаз под бутафорской бровью). Персональные абрамсовские демоны скромно переминаются где-то за линией кадра (удержать не удается только Монстро, в какой-то момент с радостным тявканьем выпрыгивающего на Кирка из сугроба). Предъявить какие-то потребительские претензии новому «Звездному пути» — значит выставить себя нудным придирой: это ловко написанное, энергичное, почти не надоедающее кино, сделанное к тому же сильно изящней, остроумней и элементарно лучше большинства своих предыдущих изданий. Но, расписывая его красоты, неизбежно упираешься в роковое слово «продукт». Труд­но представить, чтобы все эти фокусы с контекстами и ручной камерой подвигли кого-то, кому сейчас 10, записаться в космический флот или хотя бы потащить родителей в планетарий. Странно, наверное, требовать от умного Абрамса детской наивности, которая сделала когда-то кумиром миллио­нов Лукаса, или прямолинейности, которой обладал придумав­ший «Стар-трек» покойный фантаст Родденберри (в про­ш­лом полицейский, а еще раньше — боевой пилот). И вряд ли его вина, что в условиях наступившего будущего любая самая космическая фантастика неизбежно кажется не прорывом в завтра, а какими-то необязательными вариациями насчет сегодня.